Книга Памяти. Том 8.

Той ecu, липчане, люди добрые, Не лепо ли бяшети, сказ вести По былинам сего времени. Не речением Бояна О достойном в сече, делах отчем стоянии, А почнем сказ о жизни праведной, Полной новшества: верх идеи над атомом, Путь Стаханова, наши в космосе - Все на пользу шло, кладезь мудрости Ад из рода соседского, знали, чай, змеиного, ^ Собиралася вражина страшная - Идолище поганое Нашу Русь сожрати, покорити славных русичей. Стало худо нам, что невмочь, прямо пагуба. II А и пошел народ-богатырь на войну проклятую Трудовой семьей, Красной Армией, Собирая, как встарь, все, что каждый мог, Тризну правя и плач Ярославны жалеючи. Слышим зов комиссара-долгоруковца Лестева: " Не дадим мы, братие, подлым ворогам Тешить беса блицкригом, грозой танковой Десяти языков против русского]" А и пошли за ним ельчане да хлевенцы, Добровольцы Тербунов, Измалкова. Ильи Муромца зов, Суворова подвигал генерала Меркулова, С ним «катюши» залп, что Перунов огнь-то, У Флерова да атаки миг Тимофеева... В другах наших - учитель, Есенин с Пушкиным, И корчагинць1 с Чкаловым - эпохи советской герои. Впереди всех полков от Волово до Праги, Берлина - Наше знамя Победы, которому верность навек. III Сдержи слезы, не плачь, потерявшая мужа солдатка, Аюд встречает с победой своих земляков. На почестей на пир в те поры собирались народы, Им желая счастливой и мирной судьбы. Пир сей - скромная трапеза вскладчину, Питье-яства дожидалися светлого дня: Хлеб воловцев да добринцев, что пекли в печах хлевенских, Куры, пиво Ельца, огурец-то донской, сахар боринский, А напиток заморский свому и в подметки не гож. Вот и песня пошла, задушевная русская наша, В ней и предков зов, и казачий гай, и народная воля великая. Отличились тут семья Гришиных, хор Пикаловых, Озорная частушка чернавская и елецкий пляс - танец радости.