Книга Памяти. Том 8.

Услышав о беде, Щепотьева А.И. (с. Казаки) пошла про­ сить соседа отвратить от позора. А он в ответ: не поедешь са­ ма, будешь повешена напротив окна родного дома, другим в назидание. Она - домой, спряталась в подвале. А у мамы их шестеро, самому младшему 7 месяцев. Папа на фронте. Дол­ го искали фрицы, когда нашли, стали избивать. Словно скот, погрузили в вагоны. Голосила вся деревня. Матери отчаянно цеплялись за детей, старики плакали, воздевая руки кверху, падали на колени. Но безжалостная немецкая машина делала грязное дело. Били плеткой, травили собаками, прикладами загоняли в вагон. Так все четыре года рабства и стояло перед глазами лицо мамы, окаменелое от горя. Загнали в бараки, на работу гоняли плеткой. Общаться запрещали. Лишь тайком собирались, вспоминали родной дом, ребят, пионерский от­ ряд. Советский человек превратился в остарбайтера - восточ­ ного рабочего. На рукаве нашивка “ОСТ”, номер на плече. Были спецуполномоченные, обманом, насилием и угрозами доставлявшие германским капиталистам дешевых рабов, по­ добно Древнему Риму. Не все выстояли, крепясь и надеясь, пользуясь узами товарищества и землячества. Но прислужников и сдавшихся фашистам было ничтожно мало. Комсомольцы, школьные активисты и кружковцы дава­ ли советы, как уклоняться от работы, как испортить деталь, выбросить в ящик годный инструмент и всячески вредить врагу. Еле осталась в живых Куртнева П.А. из Хлевного, обозвавшая немцев фашистской сволочью. Ее спас случай: фрица срочно вызвали к начальству. Узники фашизма отмечают, что особую ненависть и боязнь немцы испытывали к русским. По ин­ струкции русских рабочих отделяли от других иностранцев, загоняли в закрытые лагеря, с отдельны­ ми умывальниками и уборными, запрещали общение, наказывали по малейшему случаю. Жаждой жизни, духом сопротивления пронизан весь путь в ад Кислых Н.В., матери двух дочерей, с оставшимся на левой руке № 62069. В стычке с карателями погиб отец. За связь с партизанами Ель­ ца была сожжена мама вместе с другими патриотками, повешена сестра. Уцелела она одна с 14-летним братом Борисом. Но и их фашисты разлучили. Нина попала в Освенцим. Перед глазами страшная кар­ тина: матери обнимали детей перед отправлением в газовую камеру. В другой раз она засмотрелась на котел с супом, так хотелось есть. Тотчас удар плетью и наказание: не выдали дневную порцию “за лю­ бопытство”. Наконец, она попала в руки бауэра, чьи белокурые мать и дочери потешались тем, что хле­ стали ее крапивой, забрасывали камнями и улыбались при ее слезах. Нельзя без содрогания читать дневник варвара XX века - “покорителя” России. Вот записи, найден­ ные у убитого Ф. Шмидта, командира 626-го отряда полевой жандармерии... “27.04.44 г. Охраняя русских рабочих, с удовольствием слушал музыку Вагнера, любимого композитора нашего фюрера. Но не терял служебного долга. Заметил, как двое замешкались - сразу по­ лучили удар хлыстом и вдобавок носком сапога. На всех, кто шел медленно, мы кричали “шнелль!”, и это действовало как выстрел”. “2.05.44 г. Участвовал в акции... Ров почти доверху наполнился трупами. Русские молчали, умира­ ли геройски. Ни воплей, ни просьб. Что это такое? Любовь к своему Отечеству или к коммунизму? Он проник им в плоть и кровь. Некоторые из них, особенно девчонки, не пролили ни слезинки”. Много поведала мне о своем мытарстве на чужбине Степанова К.И., угнанная в рабство вместе с отцом, сестрой и братом: “Молодая была да шустрая, смышленая, не могла привыкнуть ни к палоч­ ному немецкому порядку, ни к труду на врага. Возненавидела немцев лютой ненавистью. Порушили они семью, наше детство, не дали доучиться, честно поработать. И терзали нас немцы, эсэсовцы, не заблудшие овцы, как теперь можно услышать от разных пачкунов да извинялыциков. И била их Крас­ ная Армия правильно - не лезь в чужой дом, не будь над людьми дьяволом и захватчиком. На фабри­ ке г. Эммендинген я вместе с подругами, как могли, выражали свое презрение к немцам, ожидавшим от нас покорности. У станков молчали, делали вид, что не понимаем операции, вставляли гвозди, бро­ сали в стружку готовые изделия, вместо клещей несли отвертку. Е1е было дня, чтобы мы не навредили, чтобы в ящике на отправку не попадали испорченные изделия. От голода и бесовских опытов с укола­ ми умер отец. При бомбежке погиб брат. Но мы ждали своих. Видели, что немцев обуревает страх, что они ждут нового Сталинграда. Мы с сестрой Ларисой в числе немногих вернулись домой. Встретила мама, которую я едва узнала, так исхудала и осунулась. Лечили меня долго. Меня удивляет, что милу­ ем немцев, проходим мимо реваншизма, который поднимает голову, умалчиваем про Горбачева, сдав­ шего наши базы, свободную республику ГДР и вывезшего в спешке, в зиму наши войска в неподготов­ ленные места нового размещения, вызвав справедливый гнев советских граждан”. Мы недаром связали воедино картины геройства и подвигов советского человека в боевых услови­ ях и в тылу. Это правомерно. В этом суть того общественного строя, который мы защищали. Мы не преувеличиваем, говоря, что героическое время рождает подлинных героев. 24